Швейцарские часы копии швейцарских часов bmw - Zenith
надеюсь,что много пишите..................
Виктор Викторович Трофимов!
Виктор Михайлович Трофимов!=).
Здорово тёска,а где остальные!!!
меня папа Виктор, я, соответственно, Викторовна )).
Будем знакомы!Спасибо за ответ!=).
Мой батя вами!!!
мeня стaрший брaт Виктор!eго обожaю!!! имя крaсивое.
Да Виктор имя красивое!!!спасибо за ответы,пишите-Трофимовы мы вами))).
ну ты даешь,такие словечки))).
Водонапорная башня вполне может оказаться тем первым, чегоначнется все остальное, потому что предметы появляются тогда, когдастановятся известны их названия, происходящее за окном сразуприобретает смысл солдаты заканчивают работу, выкладывая белымкирпичом число "1928" на толстой верхней части каменного цилиндра, идаже не догадываются, что кто-то следит за тем, что они делают, думаяоб этом почти без помощи слов, но очень серьезно: любая башня или дажетруба сначала строится таким образом, будто должна подняться до самогонеба, чем обязательно завершилось бы простое добавление новыхкирпичных колец изо дня день, если бы не решение строителей уйти,приводящее тому, что какой-то кирпич обязательно становитсяпоследним, единственным свидетелем остановки работ, потому чтово всем доме напротив только понимаю, что означают пустые леса, отвида которых возникает такое странное чувство, что взгляд сам собойпереходит вправо, туда, где кончается деревянная коробка землей,утыканной яблочными швейцарские часы копии швейцарских часов bmw семечками, обои чуть отстают от стены,приоткрывая другой слой обоев желтый край газеты, ещедореволюционной, оставшейся тех времен, когда бородатые господа вшляпах удивительной формы цепочками на жилетах, предчувствуя свойконец, пили шампанское среди раздетых женщин измученных рабочих, аЛенин со Сталиным стояли окна читали первый номер "Правды",предвидя все на свете и, может быть, даже то, как когда-нибудь на светпоявлюсь бесконечно длинным летним днем буду наклеивать полоскисиреневой папиросной бумаги на узкие фанерные крылья, сидя на теткинойкровати, глядя за окно почти не обращая внимания на ее путаныерассказы том, как село вошли белые, потом красные, потом опятьбелые, потом какие-то непонятные "наши", которых почему-топредставляешь себе мужиками малиновых рубашках каждый раз, когдавидишь справа от пыльного крыла ее фотографию пытаешься сообразить,что это на самом деле значит взять умереть, как умерла она какможем умереть мы все, если не останемся вечно жить своих делах поспособу Антонины Порфирьевны, даже протирающей после этих слов своиочки, отчего возникает короткая пауза ее многолетнем рассказе такназываемых материках, возвышающихся над серыми пространствами океанов,где даже самый большой мире линкор покажется крохотным, как спичка,если вдруг поглядеть на него из неба, заполненного летящими Канадужуравлями, боевой авиацией черными пятнами, возникающими от долгогонаблюдения за солнцем, медленно меняющим свой цвет при приближении квоображаемой точке, где оно, уже красное огромное, оказываетсятолько июне, швейцарские часы копии швейцарских часов bmw чтобы на несколько минут коснуться шкафа, осветить еговерхнюю половину превратить его во что тебе хочется, начиная отбастиона Великой Стены кончая скалою где-то Америке смотря кудаты переносишь свою жизнь из этих мест, хрюкающих на тебя всеми своимисвиньями, когда ты идешь по грязной улице со своей коллекциейспичечных коробков размазываешь по лицу сопли пополам кровью, атебе вслед орут все те, кто уверенно чувствует себя среди этих косыхзаборов, обещая вломить тебе завтра еще разок так же безнаказанно, каксегодня, потому что жаловаться все равно некому для любого взрослогонет разницы между избивающими избиваемыми детьми, раз те другие вгалстуках, барабанами горнами, оставив отцов допивать вонючеепиво, уходят будущее даже тогда, когда просто стоят шеренгой передпионерлагерными бараками щурятся от бьющего глаза света, глядя ктона ползущий вверх по шесту флаг, кто на кота, крадущегося по ужегорячим жестяным листам на крыше столовой, чтобы спрыгнуть кусты,где вечером делят собранные за день окурки, курят, спорят о<.
